Нихт капитулирен! - Страница 11

• Предыдущая
• 11 / 95
• Следующая

Далее история развивалась все интереснее и интереснее. Через пару дней, со ссылкой на высокий полицейский чин, пожелавший остаться неизвестным (и так, чтоб было понятно — Гиммлер, больше некому), «Фёлькишер беобахтер» узнал не только имя, но и краткую биографию «чудесно спасенного», причем была биография такова, что писавший оную эсдэшник наверняка сам обливался горючими слезами, когда ее сочинял.

Как Карл выяснил из газеты, был он круглым сиротой. Мать его умерла родами, отец же, полицейский и Старый Борец погиб в начале этого года при исполнении служебного долга, и убийцы его по сей день не были наказаны. О том, кем эти самые убийцы являются и что именно они не поделили с мифическим отцом Карла прямо не говорилось, но намек на мировое еврейство и международную плутократию, сведших счеты с честным национал-социалистом, читался даже не между строк.

Но и это был еще не конец фамильной трагедии семейства Геббельсов! Оказывается, после Версаля дядя Карла оказался в Данциге, то есть за пределами Германии! Этот суровый муж, бывший матрос-подводник, зарабатывал себе на жизнь, горбатясь как проклятый на сейнере. Владелец судна, конечно, не упоминался, но то, что плутократия и еврейство продолжают сводить с однофамильцами рейхсминистра счеты, было понятно даже умалишенному.

Именно этот-то дядя, невзирая на собственное тяжелое финансовое положение и троих малолетних детей забрал Карла к себе на воспитание. Далее, буквально в несколько строк описывалось, как бедняга Карл недоедал и недосыпал, готовясь к поступлению в военно-морское училище, но, при этом, не желая быть обузой на дядиной шее упросил того устроить на сейнер и его.

Финал истории был короток, но жесток. Негодяй-судовладелец, оказывается, экономил на ремонте судна, и в недоброй памяти ночь старая калоша таки пошла ко дну во время шторма (действительно пошла — посудинка была заранее выкуплена СД и выведена в море, где и упокоилась с открытыми кингстонами. Проводивших операцию офицеров потом подобрала U-9 под командованием капитан-лейтенанта Людвига Матеса), весь экипаж сгинул в бурном море, и только Карлу повезло — заметившие сигнальные ракеты моряки с эсминца Z-22 «Антон Шмидт» поспешили на помощь, и хотя спасти корабль не успели, парня в воде все же заметили и подняли на борт.

Заканчивалась статья сообщением о его амнезии и пожеланием скорейшего выздоровления.

И, наконец, как заключительный аккорд этого пропагандистского фарса была сегодняшняя статья, начинавшаяся словами Гиммлера: «Будущее рейха и национал-социалистического движения — те, кто сейчас беззаботно играют в садах и парках немецких городов…» Последующие сентенции о защите детства и юношества, перемежаемые рассуждениями о величии германской нации и народа, заканчивались словами, «…и я счастлив сообщить вам, что спасенный «Шмидтом» молодой человек был направлен НСДАП на обучение в одно из военно-морских заведений, где успешно сдал все текущие зачеты за первый семестр — экстерном».

Именно эту-то, последнюю статью и имел в виду Карл, обращаясь к соседу по кубрику.

— Не любишь ты рейхсминистра пропаганды, Карл. — хмыкнул Отто.

— А он не девчонка, чтоб его любить. — спокойно парировал Геббельс, и вдруг взгляд его упал на передовицу газеты, где была опубликована вчерашняя речь Гитлера в Рейхстаге. — Ну-ка…

Парень быстро прочел речь, нахмурился, потер висок, словно силясь что-то вспомнить, а затем помотал головой.

— Интересуешься политикой? — хмыкнул Вермаут.

— Н-н-не особо… наверное. Просто… — Карл запнулся и вновь начал массировать висок. — Что-то не так, неправильно что-то.

Взгляд его снова упал на свежий номер «Фёлькишер беобахтер».

Речь рейхсканцлера А. Гитлера в Рейхстаге — 14 декабря 1938 года

Депутаты германского Рейхстага!

В течение долгого времени мы страдали от ужасной проблемы, проблемы созданной разбойным договором, который нас заставили подписать, приставив пистолет к виску, под угрозой голода для миллионов людей. И после этого этот документ, с нашей подписью, полученный силой, был торжественно объявлен законом. Более чем миллион человек немецкой крови в 1919-20 годах были отрезаны от их родины.

Могли ли мы считать Версальский диктат справедливым законом, когда он обрекал на страдания множество стран и людей? Справедливо ли то, что немецкий народ, вопреки своей природе, вопреки своим устремлениям, был насильно разделен? Справедливо ли то, что поляки и венгры вынуждены были проживать вне своей родины? Справедливо ли было отделение Цешина от Польши, Рутении от Венгрии, Судет от Рейха? Почему немцы, венгры и поляки должны были проживать в стране, властям которых не было никакого дела до них, где их притесняли и подвергали террору? Это ли исполнение страной обязательств в отношении своих граждан?

Я должен заявить определённо: Германия соблюдает свои обязательства; нацменьшинства, которые проживают в Германии, не преследуются. Ни один француз не может встать и сказать, что какой-нибудь француз, живущий в Сааре, угнетён, замучен, или лишен своих прав. Никто не может сказать такого.

И, однако же, никто не сможет обвинить Германию и в том, что она диктует свою волю более слабым странам или же навязывает кому-то несправедливые условия. Как всегда, я пытался мирным путём добиться пересмотра, изменения этого невыносимого положения. Это — ложь, когда мир говорит, что мы хотим добиться перемен силой. За 15 лет до того, как национал-социалистическая партия пришла к власти, была возможность мирного урегулирования проблемы. Вы знаете о моих бесконечных попытках, которые я предпринимал для мирного урегулирования вопросов с Австрией, потом с Судетской областью. Я сделал еще одно заключительное усилие, чтобы принять предложение о посредничестве со стороны Британского Правительства. По свой собственной инициативе я неоднократно предлагал пересмотреть невыносимые условия Версальского диктата, и я счастлив заявить, что разум и добрая воля восторжествовали!